Часть девятая. Покой нам только снится.
Собаки-то никакой не оказалось.
Вместо нее неподалеку от отупевающих крох расположился узкоглазый торгаш.
Вокруг него лежали одноразовые свистульки "тещин язык", спиннеры, картонные кубики-рубики, надутые гелием шарики, завязанные узлами, разваливающиеся в полете вертолетики, пенопластовые пульки, пустотелые пластиковые сабли со светодиодиком в неразборном корпусе с прикленной внутри дохлой батарейкой, и конечно, запас попитов и прочей требухи.
Торгаш был не один, конечно. Он сидел у огромного шатр, и там внутри стоял гул... словно у улья стоишь. Сколько там находилось его соплеменников, знал только глухонемой звездочет, но это не точно.
Войско Брунта подошло стройными шеренгами к шатру и рассредоточилось строго по окружности.
- Вперёоод! - закричал кто-то... Не Брунт. Это звучало как крик души. Все войско с визгом и воем рванулось к шатру, кто-то ворвался внутрь, а кто-то рубил наотмашь шатер, разметая ошметки ткани, а вместо ошметков поверженных врагов из шатра вылетали синтепоновые хлопья, перья, куски пластика и катонные коробки, покореженные в битве и пропитанные пальмовым маслом.
Дети-маги отрывались сегодня за все: за исчезнувших за мониторами взрослых, за потерянное у игровых автоматов детство, за все!
А торгаши выскакивали из шатра и бежали на деревянных ходулях, отставляя свой цветастый товар на произвол судьбы.
Брунт же решил спасать крох и крошек: рванулся к ним, поотбирал незамысловатые игрушки и бросил их с высокого берега в реку. Крохи не возражали. И это была победа!